Ярмарка тщеславия - Страница 143

143

- Да, будьте добры, Боулс, - закончила она милостиво, - заплатите по счету мистера Джеймса.

Она бросила на Питта такой лукавый и торжествующий взгляд, что дипломат чуть не задохнулся от зависти. Как ни старался он расположить к себе тетку, она ни разу еще не приглашала его к себе погостить, а тут появился какой-то молокосос - и сразу стал желанным гостем.

- Прошу прощения, сэр, - сказал Боулс, выступая вперед с глубоким поклоном, - в каком отеле Томас должен взять ваш багаж?

- О черт! - воскликнул юный Джеймс и вскочил, явно чем-то встревоженный. - Я сам пойду.

- Куда? - спросила мисс Кроули.

- В трактир "Под гербом Тома Крибба", - ответил Джеймс, густо краснея.

Услыхав это название, мисс Кроули расхохоталась. Мистер Боулс, как старый слуга семьи, фыркнул, но тут же подавил свою веселость; дипломат только улыбнулся.

- Я... я не знал, - добавил Джеймс, опустив глаза. - Я здесь в первый раз; это кучер присоветовал мне. - Юный лжец! На самом деле Джеймс Кроули познакомился накануне в саутгемптонской карете с "Любимцем Татбери", который ехал в Брайтон на состязание с "Ротингдинским Бойцом", и, восхищенный беседой с "Любимцем", провел вечер в обществе этого ученого мужа и его друзей в упомянутом трактире.

- Я... я лучше пойду и расплачусь сам, - продолжал Джеймс. - Вы не беспокойтесь, сударыня, - прибавил он великодушно.

Эта деликатность еще больше развеселила тетку.

- Ступайте и оплатите счет, Боулс, - промолвила она, махнув рукой, - и принесите его мне! - Бедная леди: она не ведала, что творила!

- Там... там собачка, - сказал Джеймс с ужасно виноватым видом. - Лучше я сам схожу за ней. Она кусает лакеев за икры.

При таком заявлении все общество разразилось хохотом, - даже Бригс и леди Джейн, которые сидели молча во время разговора мисс Кроули с ее племянником; а Боулс, не говоря пи слова, вышел из комнаты.

Мисс Кроули, желая уязвить своего старшего племянника, продолжала оказывать милостивое внимание юному оксфордцу. Раз начав, она расточала ему любезности и похвалы без всякой меры. Питту она сказала, что он может прийти к обеду, а Джеймса взяла с собой на прогулку и торжественно возила его взад и вперед по скалистому берегу, усадив на скамеечку коляски. Во время прогулки она удостоила его любезной беседы, цитировала сбитому с толку юноше итальянские и французские стихи, утверждала, что он отличный студент и она вполне уверена в том, что он получит золотую медаль и кончит первым по математике.

- Ха-ха-ха! - засмеялся Джеймс, ободренный этими комплиментами. - Первый по математике? Это из другой оперы!

- Как так из другой оперы, дитя мое? - сказала леди.

- Первых по математике отличают в Кембридже, а не в Оксфорде, - ответил Джеймс с видом знатока. Он пустился бы, вероятно, и в дальнейшие объяснения, если бы на дороге не показался шарабан, запряженный сытой лошадкой; в нем сидели в белых фланелевых костюмах с перламутровыми пуговицами его друзья - "Любимец Татбери" и "Ротингдинский Боец", а с ними трое их знакомых джентльменов; и все они приветствовали бедного Джеймса, сидевшего в коляске. Эта встреча удручающе подействовала на пылкого юношу, и в продолжение всей остальной прогулки от него нельзя было ничего добиться, кроме "да" и "нет".

По возвращении домой он обнаружил, что спальня ему приготовлена и чемодан доставлен; он также мог бы заметить на лице мистера Боулса, провожавшего его в отведенную ему комнату, выражение строгости, удивления и сострадания. Но он меньше всего думал о мистере Боулсе. Он оплакивал ужасное положение, в котором оказался, - в доме, полном старух, болтающих по-французски и по-итальянски и декламирующих ему стихи.

- Вот влопался-то, честное слово! - мысленно восклицал скромный юноша, который терялся, когда с ним заговаривала даже самая приветливая особа женского пола - даже мисс Бригс, а между тем мог бы превзойти самого бойкого лодочника на Ифлийских шлюзах по части жаргонного красноречия.

К обеду Джеймс явился, задыхаясь в туго затянутом шейном платке, и удостоился чести вести вниз в столовую леди Джейн, в то время как Бригс и мистер Кроули следом за ними вели старую леди со всем ее набором шалей, свертков и подушек. Половину времени за обедом Бригс занималась тем, что ухаживала за больной и резала курицу для жирной болонки. Джеймс говорил мало, но считал своей обязанностью угощать дам вином; сам он не отставал от мистера Кроули и осушил большую часть бутылки шампанского, которую мистеру Боулсу было приказано подать в честь гостя. Когда дамы удалились и кузены остались вдвоем, экс-дипломат Питт сделался очень общительным и дружелюбным. Он расспрашивал Джеймса о занятиях в колледже, о его видах на будущее, желал ему всяческих успехов - словом, был откровенен и мил. Язык у Джеймса развязался под влиянием портвейна, и он рассказал кузену о своей жизни, о своих планах, о своих долгах, о неудачах на экзамене, о ссорах с начальством в колледже, все время подливая из бутылок, стоящих перед ним, и беззаботно мешая портвейн с мадерой.

- Главная радость для тетушки, - говорил мистер Кроули, наполняя свой стакан, - чтобы гости в ее доме делали все, что им нравится. Это храм свободы, Джеймс, и ты доставишь тетке самое большое удовольствие, если будешь поступать, как тебе нравится, и требовать себе все, что захочешь. Я знаю, все вы в деревне смеетесь надо мной за то, что я тори. Мисс Кроули достаточно либеральна, чтобы допускать всякие убеждения. Она республиканка по своим принципам и презирает титулы и чины.

- Почему же вы собираетесь жениться на дочери графа? - спросил Джеймс.

143